Плоть памятлива — и ведёт архив
Живою кожей, прежде чем в пергамен
Нас смерть обратит и засекретит,
Всей нашей нежности звучанье сократив
(смысл записей – в той альфе, бете, гамме)…
Но живы здесь и музыка руки
Играется по нотам сокровенным –
Цветущим вслух – по памяти и нервам,
Разбросанным, как в поле васильки
(не нами писанным, но нас посредством верным)…
И связанным в невидимый венок,
Как связывает их движенье – ветер
Иль некий дух – из памяти и смерти
Жизнь выдувает в вено и вино
(да, ёмкость жизни сердцем перемерьте)…
В вину событий — в пышущий сосуд,
Превосходящий тайну стеклодува,
С названьем тело — памятного гула
Исполненный у жизни на весу
(пока огонь в сем тигле не задуло)…
Ещё растущий, не застывший — старость
И совершенство – гибельны душе.
В невидимости жёсткого предела
Вдруг ощутить границы сна и тела
И птицей, испытавшею усталость,
Скользнуть на дно, в себя ушед.
Пока стекло – стекает, не стекло,
И наполняя воздухом и вздохом,
Дух трудится
Над телом, тленом, Богом
И ощущает жизнь как тепло,
И дни не сочтены ещё – итогом!
9.07.2000 – 28.10.2008 – 15.05.2009
