Босиком – ибо так со ступнёй, доходя постепенно,
Говорила земля с первым путником, как и со мной,
Мы проходим по тропам в лугах, по тернистым ступеням
Склонов рек, где обрушен обрыв и качается зной.
До конца эту книгу прочтя, что казалась одной,
Нам дарованной – здесь, у конца чуть звучащей печали,
У обрыва стоим – над поющею тишиной,
Что вобрала сердца и объяла безмерные дали.
Так ли важен мотив, и слова растворяются вне,
Мы страну перешли – оказалось, что только страницу.
Это древнее пенье открыло другую во мне
И качает, как ветер, в потоке парящую птицу.
Под босою ступнёй осыпается память, шурша,
То ли в нас она, то ли мы в ней – обрываются стропы.
Всё вбирает и помнит, над землёй поднимаясь, душа —
И на карте её – по лугам уходящие тропы.
В коконе детства пространство, и сердце боится.
Ласковой нитью душа этот мир оплела…
Пение разве, да в окна стучащая птица
Могут войти в ту страну, где нас мама звала.
Боже, далёко – чудней, чем заморские страны,
Чем-то похоже жестоко на замкнутый рай.
Там, моё сердце, блаженство и первые раны.
Путники, нежно сияет покинутый край!
Господи, ты, в первый раз даровавший нам слово,
Чуткое детство избрал, чтоб его произнесть.
Прочно вплелась, как узоры в льняную основу,
В чувство и плоть золотая и внятная весть.
Тексты минуя, мы истины ищем телами
Бегство в Египет зияет в ладонях Христа.
Прочно окутано тайной, что сбудется с нами,
Истина, скрытая в нас, недоступно проста.
2006-08-18.
