Ваза

В египетской системе иероглифов —
Приятие, вмещенье и покой.
Сочинена не глазом, но рукой,
Что знала, как восполнить то, что пролито.

Ты повторенье женщины, сосуд
Несущей от всевечного потока.
Внутри тебя темно и одиноко,
Живёшь, когда наполненной несут.

Магистрал

Всегда в седле юнец, и лишь старик – по свету.
А он нам всё видней, как прежде – золотой.
Лишь промысел – алхимик жизни той,
Его реторты знают: плоти – нету.
Расчерчен циркулем дитяти мир: планеты,
Арены атомов и ореолов зной.
Как просто жизнь становится золой,
Архитектура – смысл слов, поэты!
Простые истины, заполнившись огнём,
Шалят, как дети, жизнь переменяя.
Аскет, открывший дверь, вдруг видит свет из рая,
И мир живёт, пока мы думаем о нём!

1.

Еще пятнадцать минут назад я и предположить не мог, что этот свой венок начну с рассказа о козлах-провокаторах… С чего бы вдруг? Какой смысл?
Но логика, пожалуй, тут есть.

Мысль о венке, совершенно, казалось бы, неожиданная, так остро в сердце отозвалась, так меня стремительно вдохновила, что в это утро я вновь стал ощущать еле различимые голоса с горних высот. Такое когда-то уже было со мной: дуновение духа коснулось так ощутимо, что ознобило затылок — словно прилетевшим из давних лет ветерком.
Один в доме, ходил по комнате, замирал и прислушивался. Иногда эти голоса становились слышней, звучали строго и наставительно, но скоро истончались и сходили на нет, будто далекие журавлиные клики… Живое курлыканье небесных странников мы слышим чаще, чем сокровенные голоса бесплотных предков сущей на Небесах Святой Руси. Что делать — так огрубели.

Примерно то же и тут: вместо осужденья греха иудина между прочим, как бы походя, говорим теперь о козлах-провокаторах — так же, как лет тридцать тому рассказывал мне о них на Кубани случайный попутчик, боец с армавирского мясокомбината: «Он, сучий потрох, этот козел, умнее нас с тобой… Вот служит нормально, служит— водит баранов как заводной. Исправно, веришь, — как будто бумагу какую подписал. А потом заедаться начинает… Нет, чтобы сразу завести их в узкий проход, откуда уже одна дорога — на крюк, начнет вроде играться, пускать их по кругу, а то еще загородит задом проход, рога выставит: вот я, мол, вам!.. Вы куда? Неужели под нож не терпится?.. Как человек, веришь! Поглядишь-поглядишь: как на себя в плохое зеркало… Потом решишь: ну, хватит!

Чьи – венки дубовых листьев
На ветвях в дубравах юных?
Луг цветёт, стремясь в июне
В совершенстве нам явиться.

Ясеневые побеги:
Из деревьев вечен – ясень,
Ясенем того украсим,
Кто помыслил о побеге.

Ритуал вхожденья клёнов,
Трав, цветов и веток – в город,
В храм, и в дом, и в сон, и в голод
Зимних глаз – волной зелёной.