Ох ты Шуйская гармонь
Золотые планочки,
Ты весёлая такая,
Лучше итальяночки.

Ох гармонь, моя гармонь,
Моя гармонь на двадцать пять,
Ты, как только заиграешь,
Ноги просятся плясать.

Ехал Коля, торопился,
Скорость часто превышал,
Разговаривал с женою
И в аварию попал.

Санкт-Петербургская консерватория, 29.09. — 02.10.2012
Конференция. «Этномузыкология: история формирования
научных школ и образовательных центров»

А. А. Банин

Речь в докладе пойдет не столько об определении понятия «частушка», сколько о понимании самого этого явления. Тем не менее, начать изложение удобно именно с определения.

Любили мы решать задачи
Кто быстрее, кто вперёд
А задачи там такие
Сам профессор не поймёт!

Все науки одолеем
Всё у нас получится
Потому, что наши мамы
Вместе с нами учатся.

Начался учебный год
Часики затикали
А меня гнетёт вопрос
Скоро ли каникулы

Плясать пойду,
Своими серыми глазами
Завлекать начну.

Ходи, хата, ходи, хата,
Ходи, курица, хохлата,
Ходи, сени и порог,
И сметана, и творог.

Кабы, кабы да кабы
На носу росли грибы,
Сами бы варилися
Да и в рот катилися.

Не секрет, что детей в детстве пугают милицией. Вот и в дер, Медовый Ключ Малмыжского района Кировской области (бывш. Вятская губ.) при чрезмерном баловстве родители грозились отдать детей, как они произносили “милисинеру”.
Вообще здесь говорили на довольно своеобразном диалекте, и даже в конце 60-х старожилы вместо слова “мотоцикл” могли сказать “мансаклет” (произв. От устар. “мотоциклет”). А Анна Евсеевна Родыгина,1900 г рожд., рассказывая о жившем когда-то в с. Мари-Малмыж того же района старике по прозвище Чумей, так передавала его ответ на вопрос где он живет: “У меня три дома: первой — больниса, второй — полиса, а третей — на берегу под лодкой”.
Не зная о закономерной для наших мест замене согласной “ц” на “с”, трудно понять, что речь идет, в частности, о полиции (полиса).

Полицейско-милицейская тематика ярче всего выразилась, пожалуй, в частушке, которая, как писал ещё в 1901 г. в статье “Новые веяния в российской поэзии” известный этнограф Д.К. Зеленин, “в высшей степени отзывчива ко всем явлениям жизни”. В фондах Малмыжского краеведческого музея хранятся записи частушек, сделанные в 1926 г. в д. Люго-Какси Старо-Трыкской волости тогдашнего Малмыжского уезда (теперь территория Удмуртии) учительницей Н. А. Чистяковой. Две из них гласят:

Как Семёновна
Сидит на лесенке.
Да про Семёновну
Поются песенки.

Ты, Семеновна,
Баба русская:
Грудь высокая,
Кофта — узкая.

Ой, Семеновна,
Девка модная:
Купила часики,
Сама — голодная.

Ты зачем же завлекала,
Когда я тебе не мил?
Ты бы с осени сказала,
Я бы зиму не ходил.

Я стояла за крыльцом,
А сказали: с молодцом.
Я платочек вынимала,
А сказали: целовала.

Миленький, не стукайся,
Хорошенький, не брякайся,
Под середнее окно
Тихонько поцарапайся.

От страданья, от лихого
Нет лекарства никакого.

Проводила — осерчала,
А потом по нем скучала.

Залеточка, где бываешь?
На заре идешь-играешь!

Заросла дорожка мохом
По которой ходил, охал.

Вспомни, милый, где сидели
Там расцвел кустик сирени.