Как начиналась «Воля»

В 1987 году я пришла совместителем на кафедру хорового дирижирования и читала курс по русской хоровой литературе. Через год меня вызывает ректор Владимир Васильевич Бугров и в свойственной ему манере с ухмылкой говорит: «Вы думаете, мы вас сюда позвали хоровую литературу читать? Нет. Нам нужен фольклорный ансамбль, и не хуже, чем ваша «Лада»…

Я страшно удивилась. О, он знает про «Ладу»!? (А я тогда руководила этим самодеятельным коллективом, и мы только что вернулись из фантастической поездки на Мадагаскар и Маврикий). Я бегом к своему учителю – Шепелю Олегу Александровичу – что, мол, делать? Он взял меня за руку и привел на хоркласс. Все замерли. Шепель называет: Лена Татаринцева, Наташа Пузикова, Лина Шамрай, Лариса Потапова, Саша Шушкова (теперь она доцент нашей кафедры Самотягина) – встали и пошли за Галиной Яковлевной, при этом – ничего не объясняя!!!!! Боже! Что будет?

…Через несколько репетиций к нам в класс осторожно заглянули – да и остались баянисты Миша Шарабарин (сегодня он директор музыкального колледжа в Белгороде) и Саша Нагайцев (живет и работает в Германии). В качестве помощника я пригласила из «Лады» Стаса Лобанова.
Месяцев так через 9 (как и положено!) мы родили первую программу, и записали её на воронежском телевидении. Вот так появилась «Воля». Да, кстати, о названии. Программа была уже готова, а названия никак не могли придумать. Редактор Марина Богитова говорит: «Не выпущу в эфир, пока не придумаете. Ну, вот какой-нибудь песней назовитесь, что ли, хоть временно, а потом измените!» Стас предложил: «Воля». Богитова ухватилась, а я засомневалась: «Ну, какое это имя? Так, кличка какая-то…». А оказалось потом – это не просто имя, это — философия, программа, идея, знамя, которые ко многому обязывают…
На каждой репетиции мы делали для себя открытия и удивлялись: как мог простой народ придумать такую немыслимую красоту? Как это сохранить? Почему это не звучит никогда по телевидению, радио? Почему мы так плохо знаем свою культуру? Как это надо пропагандировать? Все эти нерешаемые вопросы укрепляли наш взрослеющий фанатизм.

Рубахи ворот разорву…
И, слёз ни от кого не пряча,
Шагну. Свалюсь в ковыль траву.
Заплачу. В радости заплачу.
И землю дедов обниму,
Её дыхание почуя…,

(П.С. Поляков)

Был тёплый солнечный день. Лето уже отошло, а осень ещё не наступила. По голубой канве неба не спеша, катилось Солнце, сеявшее на землю жар своих лучей. Травы уже вызрели, и лёгкий ветерок раскачивал их спелые метёлки, а желтоголовые подсолнухи, низко склонившие свои большие спелые головы. Не слышно было и гудения пчёл в зарослях репейника, и только редкое жужжание толстых мух, да всплески воды в камышах, нарушали звенящую тишину. Над небольшим, обезлюдившим хутором, утонувшим в садах и украшенного дарами лета, раздавались мерные удары молотка. Серые пятна полуразвалившихся куреней среди потемневшей и покрытой лёгкой пылью зелени, наводили в душе грусть и напоминали о некогда кипевшей здесь жизни. Брошенные сады, заросшие травою, были усыпаны яблоками, с жёлтыми, красными и розовыми бочками, до самых верхних ветвей. В зарослях чернослива было темновато, и лишь изредка налетавшие слабые порывы ветра раскачивали ветви, усыпанные спелыми плодами. И только старые груши, словно, устав держать свои крупные жёлтые плоды, опустили нижние ветви на остатки полуразрушенных строений, и с удовольствием грелись на солнце.

К.В. Шилинговский

Во введении рассматривается объект исследования – инвективные песни свадебной обрядности восточных славян в их отношении к мифоритуальной действительности. Даны определения основным понятиям: корильные песни, инвективные песни, инвектива в свадебной обрядности и ее функции, связанные с «до-комическим» смехом.

Целью является исследование инвективы как инверсии поведенческой нормы и реконструкция утраченных элементов локального белорусского и в целом восточнославянского свадебного обряда, что в таком едином комплексе ранее не предлагалось к изучению в области фольклора и этнографии.

В основной части выявлена семантика «темных мест» в свадебных песнях, адресованных невесте, где она называется сапливицей и сопливой. Прочтение данных инвектив через выявление внутренней противоречивости текстов и «остаточных смыслов» позволило обнаружить ритуальную норму и ее мифологическую основу в обрядах и сказочном фольклоре.

Свадебный обряд и рушник представляют своеобразные модели культурного пространства.

Рассматривая геометрию свадьбы и геометрию рушника, мы предполагаем возможность восстановить общность глубинной семантики некоторых орнаментальных построений и действий свадебного обрядового коллектива.

Из всего корпуса свадьбы избираем центральный её комплекс – свадьбу у молодого. Центром этой композиции считаем обряд «Камора».

Исследовав орнамент на базе двух близких традиций – неглюбской и казацко-болсунской, мы обнаружили, что формальные законы узоров восходят к семантическим противопоставлениям архаического характера. Рушники именно этих традиций мы и возьмем для сравнения.

Для выявления глубинных образов как инвариантов множества вариативных текстов свадьбы мы сочли возможным привлечь сборник БНТ “Вяселле. Песні”, кн. 6 (далее идут номера текстов этого издания). Изложим вкратце результаты наших наблюдений.

1. Геометрия обряда и геометрия узора. Образ Пути. Особенностью модели культурного пространства как рушника, так и свадьбы, является введение в него образа Пути. Культурная модель представляет ритуальное выстраивание ряда пространств и границ между ними, а также ритуальное прохождение этих пространств, пересечение их границ с указанием ритуально же определенных способов этих действий. Причем движение обрядового коллектива и чередование орнаментов как бы стремится к некоему Центру, где и осуществляется Главное событие, имеющее космологический смысл.

«Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным,
ни сокровенного, что не сделалось бы известным
и не обнаружилось бы»

Евангелие от Луки (гл.8 ст.17)

Уже, прошло более ста лет со дня смерти Алексея Максимовича Каледина, первого Донского Войскового Атамана, а так же после установления буржуазной «демократической власти» в Императорской России и прихода к власти просвещенного масонства в лице Временного правительства. Смерть генерала от кавалерии А.М. Каледина окутана, столь плотной завесой лжи, что даже спустя столетие приподнять её мало представляется возможным. Однако сегодня после государственного переворота в СССР совершенного врагами советского народа оборотнями коммунистами в 1991 г. появилась реальная возможность чуть-чуть приподнять эту завесу и заглянуть под нее. Трудность расследования смерти первого Донского Атаман 20 века состоит в том, что, казачьи лидеры и казачья старшина, принимавшие активное участие в белом движении сочинили сказку, о том, что Алексей Максимович оказался «слабаком», струхнул, и, впав в депрессию, застрелился. Затем они так отредактировали воспоминания всех свидетелей этого преступления так, что их воспоминания об этом трагическом событии оказались написанными как бы под копирку.

( Конспектируя книгу Ольги Мирошниченко «Тайны русского языка» с подзаголовком «Аз Буки Ведаю», издательство «Епифанов», Москва, 2005 год... )

«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, -ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя -как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!» -столь короткое, но ёмкое стихотворение в прозе написал в 1882 году Иван Сергеевич Тургенев. И помнятся нам эти строки с давних школьных лет.

А на каком языке и литературе сегодня воспитывается школьник в стране, которая дала таких гигантов как Пушкин и Лермонтов, Гоголь и Достоевский, Толстой и Чехов ... Нет им числа! Да и в 20-ом веке не оскудела русская земля чародеями слова -Есенин и Блок, Ахматова и Шолохов, Рубцов и Распутин ... Более чем странно, что при таком наследии в школьную программу вводятся произведения сомнительного качества под видом так называемой современности. Не современны произведения вековой давности? – Знакомо! После революции 1917 года так называемый поэт Д.Алтаузен предлагал «сбросить Пушкина с корабля современности». И что же? – Уже в 1937 году Россия отметила день памяти А.С.Пушкина, 200-летие со дня его рождения – многие страны (мне известно, как в Англии).